I. Историческая справка.

♦ Зарождение Сопротивления.

1. Едва ли кто-то сможет назвать точную дату появления повстанческого движения. Около пятидесяти лет назад, после уничтожения тринадцатого дистрикта и гибели многих восставших, Капитолием были созданы Голодные Игры – жестокие, беспощадные, направленные на запугивание населения. Своей цели они достигли: на открытые протесты никто из жителей Панема уже не решался, все несогласные с диктаторским режимом и существующей властью оказались, по сути, безмолвны, и разгоревшееся пламя повстанческого движения на время угасло.
2. Все знали одно - устраивать выступления, стычки или протесты было бессмысленно. Вас, единственного добытчика в семье, могли убить миротворцы; вашего ребёнка могли призвать на следующей Жатве; ваш дистрикт могли за несколько секунд стереть с лица земли, вместе с вашими родными, вместе с вашим домом – Капитолий казался поистине всесильным.
3. Следует помнить, что в силу всех этих причин Сопротивление создавалось медленно, постепенно, в режиме строжайшей секретности. Пятьдесят долгих лет прошло со времени уничтожения тринадцатого; пятьдесят лет, из года в год, запуганные жители, за неимением иного выбора, покорно отправляли своих детей на Голодные Игры, и в течение пятидесяти лет отцы и матери семей в самых бедных дистриктах трудились на заводах, едва сводя концы с концами. Огромная дистанция отделяла сегодняшних организованных повстанцев от тех простых, безмолвных жителей, боящихся любого шороха и обсуждающих пятьдесят лет назад своё недовольство лишь в стенах своих домов, за закрытыми дверьми.
4. Повстанческое движение - в том виде, в котором знаем его мы, - в двенадцатом дистрикте вновь начало набирать силу лишь в последние пятнадцать лет, постепенно переходя от выжидательной позиции к чётким планам и действиям. У этих людей не было ни какого-то ни было оружия, ни приемлемой штаб-квартиры для собраний, а количество новых рекрутов, рискнувших пойти против власти, поначалу было немногочисленным. Такое медленное развитие, предельная осторожность и отсутствие открытых выступлений сыграли повстанцам на руку - о полной силе Сопротивления Капитолий не догадывается до сих пор, считая двенадцатый просто неспокойным дистриктом.
5. Примечательно, что оформившийся характер Сопротивление приобрело именно в двенадцатом дистрикте в то время, как в остальных районах Панема по-прежнему есть лишь единичные противники власти, а в нескольких первых дистриктах семьи и вовсе гордятся своими детьми, которым удалось попасть на очередные Голодные игры.

♦ Почему же именно 12й дистрикт?

Появление повстанческого движения в этом районе, безусловно, не случайно. Можно выделить несколько причин, повлиявших на то, что именно здесь отдельно взятые люди, идущие против режима Капитолия, всё-таки смогли объединиться, и движение повстанцев приобрело по-настоящему массовый характер:
1. Во-первых, нищета местных жителей. Не секрет, что двенадцатый дистрикт является одним из самых бедных; именно он подвергается насмешкам тех, кто побогаче, именно здесь в большинстве семей кто-то погибает в результате несчастных случаев на шахтах и именно здесь приходится работать и взрослым, и подросткам не для того, чтобы обеспечить своих родных всем необходимым – нет, здесь это практически невозможно, и работают жители в первую очередь для того, чтобы не умереть от голода. Охота и рыболовство, доступные за территорией дистрикта, являются скорее исключением: под строгим присмотром миротворцев почти никто не рискует попасть за ограду, прекрасно зная, что последствия этого могут быть слишком серьёзными. Таким образом, жителям именно этого дистрикта – обнищавшего и самого малочисленного по населению, - попросту уже нечего терять, если им приходится за жалкие гроши работать в течение всего дня, а их дети из года в год подписываются на тессеры, тем самым увеличивая свои шансы на участие в Голодных играх.
2. Во-вторых, близость к тринадцатому дистрикту. Это уже своеобразный менталитет, сложившийся за последние пятьдесят лет. Разрушенный тринадцатый не является для жителей двенадцатого дистрикта чем-то незнакомым или далёким; это – их соседи, с которыми они жили бок о бок в течение долгих лет и которых по распоряжению Капитолия почти мгновенно уничтожили. Теперь где-то неподалёку от двенадцатого остаются лишь руины прежнего города, и мало что может служить таким же громким напоминанием о намерениях и диктатуре Капитолия.

II. Принципы функционирования Сопротивления.

♦ Рекрутирование.

1. Рекрутирования в привычном понимании этого слова у повстанческого движения конечно же не существует. Никакого открытого набора, никаких листовок с лозунгами о вступлении, никаких ситуаций, когда человек «случайно узнаёт о повстанцах» – словом, ничего, что могло бы выдать деятельность Сопротивления.
2. Самый простой способ попасть в ряды повстанцев – это, как ни странно, родственные и дружеские связи, а так же преемственность поколений. В таких случаях рекрут может оказаться в Сопротивлении довольно естественным путём: данного человека, зная его чёткую антиправительственную позицию, может посвятить в дела повстанцев кто-то из близких друзей или родных. Преемственность поколений также стоит не на последнем месте; как правило, если в Сопротивлении состоял глава семейства, то и его дети с большой долей вероятности окажутся там же.
3. Существуют и случаи, когда само Сопротивление выходит на возможных кандидатов в рекруты. Случаи эти, правда, очень редки и немногочисленны – посудите сами, повстанческое движение должно посчитать рекрута действительно полезным для них, чтобы, несмотря на нарушение обстановки секретности и связанный с этим риск, попытаться завербовать чужого человека со стороны.

♦ Штаб-квартира и место сборов.

1. Местом сборов в рамках двенадцатого дистрикта на настоящий момент является помещение аптеки Гэбриэла Хоббса, вернее, его подвальная часть. Вот уже третье поколение Хоббсов служит на стороне повстанческого движения: старый Гэбриэл – некогда один из начальников и идейный вдохновитель Сопротивления теперь, его сын, погибший на одном из заданий, и его внук, Джаред Хоббс, ментор трибутов двенадцатого дистрикта.
2. Для обычных жителей дистрикта подвальная часть аптеки – это всего лишь дополнительные склады с лекарственными препаратами; на деле же это несколько просторных, скудно обставленных комнат, которые служили складом совсем недолго, только в течение первых нескольких лет после открытия аптеки.
3. В самой большой комнате, несмотря на регулярные собрания повстанцев, чувствуется некоторое запустение. Здесь тёмные стены, краска на которых уже давно растрескалась от времени, и лишь несколько масляных ламп, подвешенных за крюки к потолку, тускло освещают мерцающими бликами углы помещения. Вдоль стен стоят открытые стеллажи с книгами, документами и картами, которые успели покрыться таким слоем пыли, словно никто не дотрагивался до них по меньшей мере последний десяток лет. Некоторые из карт, аккуратно свёрнутых в рулоны и перевязанных аптечными резинками, пронумерованы цифрами, соответствующими каждому из дистриктов. Сложно сказать, где повстанцы смогли достать карты остальных дистриктов Панема, вот только сомневаться в их подлинности не приходится – если присмотреться, на уголке каждой из карт можно увидеть поблёскивающую печать самого Капитолия. У двери, ведущей к одной из комнат поменьше, прибита самодельная деревянная вешалка; каждый раз во время собраний эта вешалка завалена старыми куртками и растянутыми свитерами. В самом центре комнаты расположен большой, добротный стол, удивительно прочный, словно сделанный кем-то на века; на его поверхности оставлены масляные разводы, дерево уже рассохлось от сырости, и тем не менее участники Сопротивления не без удовольствия похлопывают по столу ладонью, раскладывая на нём очередные карты, схемы операций и заданий, ставя на край масляную лампу и садясь на придвинутые стулья – по правде, в Тёмные времена мало что может быть лучше привычной обстановки.

♦ База вне дистрикта.

1. В то время, как подвал аптеки Гэбриэла Хоббса остаётся местом для непродолжительных, экстренных собраний, в которых участвует в основном «верхушка» повстанческого движения, для массовых встреч и хранения оружия используется более надёжная база за пределами двенадцатого дистрикта.
2. Попасть в эту базу можно через заброшенную шахту под номером девять, эксплуатация которой была прекращена уже много лет назад. Сложная система подземных тоннелей не знакома ни направленным в дистрикт миротворцам, ни тем более властям, что даёт значительное преимущество рекрутам Сопротивления – в основном, работникам угольных шахт.
3. Вход в девятую шахту затянут тонкой решёткой и заколочен крест-накрест двумя длинными досками. На больших камнях, оставшихся у входа со времени обвала, нацарапана мелом цифра «9», значительно потускневшая из-за частых дождей и угольной пыли, оседающей на всё вокруг. Немногие знают, что если слегка отогнуть решётку, можно будет попасть в один из подземных коридоров, который приведёт к довольно разветвлённой сети тоннелей, часть из которых по-прежнему работает, а другая часть – давным-давно закрыта или затоплена. По мере продвижения вглубь коридора, становится всё более душно: знающий житель дистрикта или рекрут вряд ли возьмёт с собой горящую свечу – из-за нехватки воздуха она погаснет почти сразу. Своды и стены шахты укреплены потрескивающими балками, которые кажутся совсем ненадёжными, а ноги то и дело застревают в мокрой глине. Подземные галереи здесь похожи друг на друга и петляют так хаотично, что только знающий человек способен хоть как-то ориентироваться в этом месте. Тоннели уходят всё глубже под землю, вниз, разветвляясь; если взять немного левее – можно будет выйти прямиком в восьмую шахту. Самый правый коридор, напротив, резко уходит в сторону и ведёт на несколько миль за территорию дистрикта, туда, где раньше находилась ещё одна шахта. Здесь приходится пригнуться – стены постепенно значительно сужаются, потолки становятся особенно низкими, и через четверть часа длинный тоннель, наконец, заканчивается системой подземных комнат, в которых некогда шахтёры хранили свою одежду и оборудование. Издалека можно заметить, что две комнаты освещены тусклым светом масляных ламп; там часто слышатся голоса повстанцев, а узкие проходы, на всякий случай, завешены отрезами плотной ткани на время собраний Сопротивления. Эти комнаты больше напоминают своеобразный информационный центр, с несколькими столами, стульями, большим количеством собранных бумаг и книг; в одном из шкафом за закрытыми дверцами лежит аптечка, в которой собрано всё необходимое для оказания первой помощи. Тут же, на соседних полках, есть и небольшой запас еды, вернее, консерв, приготовленных для экстренных ситуаций, и несколько сложенных спальных мешков. В третьей комнате, которую закрывает запертая железная дверь, хранится оружие. Говорят, что несколько ключей от этой двери находятся у глав Сопротивления и некоторых рекрутов.

III. Сопротивление в настоящее время.

♦ Рост повстанческого движения.

1. В последние года ряды повстанцев значительно пополнились. Активность и деятельность Сопротивления стали налаженными, приобрели гораздо более направленный характер, не потеряв при этом секретности. Теперь члены Сопротивления - это уже не просто люди, не согласные с политикой Капитолия и готовые организовывать выступления даже при неравных силах сторон и заведомо плохом исходе. Это люди, у которых есть ресурсы, оружие, пусть его и не так много, чёткие планы, всё новые рекруты, желающие вступить в Сопротивление, и, что немаловажно, поддержка.
2. Мало кто знает о том, что главы Сопротивления нередко принимают помощь от действующей власти дистрикта, мэра Андерси, и даже от некоторых миротворцев. Помощь бывает разного рода – от простых продуктов питания и оружия до более серьёзного покровительства. Всё это, разумеется, держится в строжайшем секрете, причём не только от посторонних людей, но даже от собственных рекрутов, тем более новобранцев. Во многом такое «сотрудничество» сослужило повстанцам хорошую службу – главы Сопротивления прекрасно понимают, что в противном случае их движение, скорее всего, никогда бы не стало таким массовым.

♦ Сопротивление в свете 50-х Голодных игр: новый режим в дистрикте.

1. Совсем недавно, в преддверии Квартальной бойни, в неспокойном двенадцатом дистрикте был негласно введён новый режим, почти никак не повлиявший на местных жителей, но заметно осложнивший деятельность повстанцев.
2. На каждом здании дистрикта теперь можно увидеть наклеенные листовки с гербом Капитолия, где говорится о том, что появляться после полуночи на улицах крайне нежелательно. Несколько баров, в которых ранее после рабочего дня собирались шахтёры, оказались временно закрыты; их хозяевам, правда, выплатили неустойку продовольствием, стараясь избежать открытого проявления недовольства. На любой улице, в любое время суток, даже в плотной толпе на Главной площади, теперь то и дело мелькает форма приехавших миротворцев, численность которых, казалось, заметно увеличилась. Даже по ночам небольшие отряды миротворцев по два-три человека патрулируют пустынные улицы, а ограда, отделяющая дистрикт от прилегающих территорий, в один из вечеров в тайне от жителей была тщательно осмотрена и проверена.
3. Сложно сказать, чем при всём этом руководствовалось правительство Капитолия; было ли это обычной мерой предосторожности или, напротив, провокацией – пока никто не понимал, вот только дня Жатвы все ждали с каким-то особенным волнением и страхом.

IV. Участники повстанческого движения.

♦ Известные повстанцы.

-
-
-

♦ WANTED. Повстанцы, находящиеся в розыске.

-
-
-

© специально для hungergames.rusff.me